Мексиканец Саул Альварес победил англичанина Каллума Смита по очкам и завоевал титул WBA и WBC в суперсреднем весе (до 76,2 кг), уже четвертом для него.

Впрочем, это не в первый раз. Что гораздо важнее: в этом бою Альварес доказал, что он тот, за кого его принимают – возможно, самый великий боксер современности. Причем слово «возможно» можно списать на мое предвзятое к нему отношение.

Надо отдать должное американцам. Своих звезд (а мексиканец Альварес свой) они любят и умеют продвигать. Если бы о коронавирусе не говорили из каждого утюга все последнее время, о нем на бое Альварес – Смит можно было и не вспомнить. Люди были кругом. Они толпились у ринга, они всюду встречали боксеров. Иногда на общем плане было видно зал, и тогда становилось заметно, что людей немного, но каждый из них кричал за пятерых, и все вместе они составляли единую праздничную команду.

Особо сильное впечатление произвели на меня три томные юные девы, поющие американский гимн. Такую светлую чистоту во взорах нельзя сыграть. Все-таки надо быть большой страной, и под большой я имею в виду великую страну, чтобы суметь внушить такую любовь.

Я еще подумал, что все то, что предшествовало бою, такой искренний размах как-то исключал возможность того, что сам он станет пшиком. Это было бы как сыграть на органе детскую песенку про козочку.

Тем не менее, поначалу мне казалось, что так оно и пойдет. Возможно, дело было только в том, что я смотрел бой на «одном платном сайте», который каждые две-три секунды подвисал. Позже мне удалось пересмотреть бой в нормальном качестве, и это совершенно изменило впечатление.

Но начало было именно таким, как я сказал: ни шатко, ни валко. Оба присматривались к друг другу, и оба, по-моему, не знали, что делать. Перед Альваресом стояла большая задача: что ему делать с этой оглоблей? Рост Смита превышает 190 см, а рост Альвареса – где-то 172-173 см. К нему просто подойти тяжело, если он того не захочет. А он не хотел. Левая рука его все время была наготове, да и правая тоже.

В свою очередь перед Смитом стояла двойная задача: кроме решения проблем, которые создавал Альварес, всех эти нырков и уклонов, с помощью которых тот к нему подбирался, ему нужно было избавиться еще и от «Альвареса» в себе самом, от излишнего почтения к нему, которое не только не помогало, а мешало.

В течение всего первого раунда каждый решал свою задачу, и мне кажется, что Альварес решил ее лучше и полнее. Он приспособился к проблемам, которые создавал его рослый соперник, к его, если хотите, неудобности и нестандартности, а решив ее, он решил все проблемы сразу. Если бы меня попросили назвать момент боя, который полностью решил его судьбу, то я бы назвал начало второго раунда. Момент, когда Альварес стал собой. Дальше все было значительно проще.

Но пока величие Альвареса еще было неясно. Надо было дать Смиту его почувствовать, и он, по-моему, почувствовал его сразу. И дальше чувствовал все больше и больше.

Второй раунд и третий прошли за тем, что Альварес все лучше постигал ту простую истину, что наши недостатки – суть продолжение наших достоинств. Например, что длинные руки – это, конечно, хорошо, но не тогда, когда ты стоишь перед проблемой, как ими удержать соперника на дистанции, а она не решается. Он все время как-то под ними пролезает и оказывается на нужной для себя дистанции.

Ничего сверхъестественного Альварес не делал. Просто в нужный момент мелко качал маятник и подбирался к своему сопернику поближе. Получалось это где-то в трех четвертях случаев, а в четвертой четверти не так, чтобы очень не получалось.

Время от времени Альварес пропускал мощные прямые удары соперника, и ему приходилось не сладко, но гораздо чаще не сладко было самому Смиту. Именно так: Альваресу раз-два за раунд приходилось решать проблемы, а Смит из своих проблем не вылезал.

Примерно после четвертого раунда это стало ясно и Смиту, и его поклонникам. Он не знал, что ему с этим делать, и не знал, где искать решение мучавшего его вопроса. Рейды Альвареса по корпусу, в голову, обратно по корпусу и обратно в голову причиняли ему всяческие мучения, а он не знал, как их избежать. Иногда казалось, что его удары по Альваресу начинают сказываться. Какой-то раунд или два Смит, может быть, и выиграл, но это был успех сиюминутный, и это было ясно уже тогда. Приходил новый раунд, а с ним старые проблемы.

Где-то раунда после восьмого, может быть, чуть позже или раньше, все стало окончательно ясно: Смит не знал, что ему делать, и единственное, что он мог, это создавать Альваресу какие-то неудобства и не давать ему нокаутировать себя. Это Смит сделать сумел, хотя под конец ему временами становилось очень трудно. Его угасший взгляд ясно говорил об этом. Но он продержался до конца. Нокаут бы в бою, конечно, был, но случился, наверное, раунде в пятнадцатом. Однако кто-то гуманный позаботился о том, чтобы Смиту не было тяжело, и несколько десятков лет назад ограничил количество раундов двенадцатью.

Бой закончился. Судейского решения ждали как формальности. Пока его читали, Альварес мерил ринг шагами.
Двое судей поставили по 119-109, а третий, видимо, от излишней симпатии к Смиту поставил 117-111. Все в пользу Альвареса.

Экзамен на величие сдан.

Александр БЕЛЕНЬКИЙ